Проигрышное "лото" Геворкяна? Каменный гость: зачем Виталий Мащицкий помогает «Ростеху» осваивать добычу минералов Прошелся по рукам.

26.12.2016 Добыча и реализация бурятского нефрита/Ростех

Александр Воронков никогда не стремился «делать деньги» на нефрите. По образованию юрист, окончил Иркутский госуниверситет. Работал в госорганах, после преуспел в лесном и строительном бизнесе. Но когда от руководства госкорпорации «Ростех» поступило предложение возглавить Забайкальское горнорудное предприятие (ЗГРП), согласился взяться за новое дело. А мотивы выбора именно его кандидатуры вполне очевидны. На должность генерального директора нужен был юрист с опытом успешного предпринимателя, чтобы в деятельности нового предприятия, которое создавалось как локомотив декриминализации нефритовой отрасли, получение прибыли сочеталось с неукоснительным соблюдением закона

Наш разговор с Александром Воронковым начался с того, насколько представления большинства населения о нефрите соответствуют реальности

– В обществе сложились своеобразные мифы, основанные на слухах и не слишком глубоких публикациях в СМИ, – уверен Александр Сергеевич. Миф первый: нефрит очень легко добывать, он буквально валяется под ногами. Подгоняй экскаватор и грузи в самосвал. Что нефрит грузить, что деньги... Это не так. Промышленная добыча требует полного комплекса дорогостоящих работ: геологоразведочных, вскрышных, взрывных, сортировочных, погрузочных, рекультивационных. После «Дылачи» только для приведения карьера в соответствие техническим нормам и стандартам безопасности потребовалось переместить 900 тысяч кубометров породы! Плюс устройство и содержание вахтового поселка. Все это в условиях северной тайги, где организация завоза топлива, техники, комплектующих, продовольствия дается непросто и недешево. Добыча россыпного нефрита в руслах рек проще. Но надо понимать, что там тоже не просто ходит группа людей и ищет нефрит. Породу вычерпывают из русла экскаваторами, а потом уже сортируют. Представляете, что при этом происходит с рекой! Я видел последствия работы таких «копателей», это жуткое зрелище и огромный экологический ущерб. Мы же стремимся выполнять все требования, в том числе природоохранные.

– Но высокая цена на нефрит сполна оправдывает все усилия и издержки?

– Цена – это еще один миф о нефрите. Особо ценные экземпляры попадаются не так уж часто. За год я видел один такой камень, весом около восьми килограммов, оцененный в 1,5 тысячи долларов. Цену диктует спрос. А нефрит – это не товар первой необходимости. Скорее, предмет роскоши. В условиях кризиса, который, так или иначе, затронул все крупные экономики, спрос на нефрит в Китае понизился. Свою роль сыграла и антикоррупционная кампания в этой стране, где нефрит и изделия из него часто использовались в качестве подарков чиновникам.

– Среди причин снижения спроса на нефрит некоторые эксперты называют перенасыщение рынка, которое связывают с деятельностью ЗГРП.

– Давайте разберемся. Объемы легальной добычи нефрита в последние два года действительно выросли. Это результат декриминализации отрасли, общих усилий государственной власти, правоохранительных органов, таможни, недропользователей. Но я не думаю, что так уж резко выросло предложение нефрита на рынке. Скорее, то, что раньше уходило в теневой оборот, стало добываться и продаваться официально. Изменилась практика добычи нефрита на крупнейшем Кавоктинском месторождении. Раньше «Дылача» извлекала только сортовой нефрит. Мы же извлекаем весь объем полезного ископаемого, как требуют закон и условия лицензионного соглашения. Это тоже влияет на общий показатель добычи. Но хорошо продается именно сортовой нефрит, который составляет в среднем 12–13 процентов от общего объема добычи. Остальной нуждается в обогащении. Его нужно распиливать, убирая все лишнее и оставляя то, что можно реализовать. Этим занимаются наши смежники – фабрика «Ориентал Вэй». Из того, что раньше оставалось в земле, в тайге, они делают товарный продукт. Это принципиально новый, подлинно хозяйственный подход к добыче и переработке нефрита.

– Многие сегодня задаются вопросом: выиграла или проиграла Бурятия в результате того, что на смену «Дылаче» пришло ЗГРП?

– Вот цифры. Максимальная сумма налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) была уплачена «Дылачей» в 2010 году – 15,9 миллиона рублей. ЗГРП в 2015 году уплатило НДПИ в размере 86,7 миллиона рублей. Среднемесячная зарплата на нашем предприятии в 2014 году была 66 376 рублей, в 2015 году – 76 525 рублей, а на 1 октября уходящего года – 89 000 рублей. В добычном сезоне 2016 года в ЗГРП работал 171 человек. Все получают зарплату официально, никаких «конвертов». Соответственно, страховые отчисления в ФСС, ФОМС и ПФР в 2015 году превысили 38 миллионов рублей, за девять месяцев этого года – 30 миллионов рублей. Всего за 2015 год ЗГРП перечислило в бюджеты всех уровней более 128 миллионов рублей, за девять месяцев 2016 года – свыше 90 миллионов рублей. У «Дылачи» наибольшая сумма налогов составляла 65 миллионов рублей. Выводы делайте сами.

– А прибыль ЗГРП?

– В развитие нефритовой отрасли Бурятии были сделаны огромные инвестиции. Как я уже говорил, пришлось приводить в порядок карьер на Кавокте, был заново отстроен вахтовый поселок, закуплена современная тяжелая техника и производственное оборудование. Общая сумма вложений превысила два миллиарда рублей. Поэтому первую прибыль мы получили в 2015 году. Она покрыла издержки, связанные со становлением предприятия. По итогам уходящего года мы ожидаем первую налогооблагаемую прибыль, с которой будут произведены отчисления в бюджет. Для нас это знаковая веха – мы начинаем работать в плюс себе и Бурятии. Ведь мы целенаправленно «прописали» ЗГРП в республике. Абсолютное большинство наших работников – жители Бурятии.

– ЗГРП вкладывает значительные средства в геологоразведку. Удалось ли обеспечить прирост балансовых запасов нефрита? На сколько их вообще хватит?

– Мы вложили в геологоразведку более 150 миллионов рублей. Это не эксплуатационная разведка, а полный и многоэтапный комплекс поисковых работ. От разработки проекта геологического изучения участка недр и поисковых маршрутов до создания проекта экологического мониторинга. За полевыми изысканиями следуют камеральные проверки их результатов. На государственный баланс поставлено более 900 тонн новых запасов нефрита. Вкупе с ранее разведанными запасами хватит на несколько лет. Но это только первый, промежуточный, результат. От начала изысканий до утверждения балансовых запасов проходит два-три года. Процесс идет поступательно и непрерывно, обеспечивая уверенное будущее нефритовой отрасли Бурятии.

– Намерено ли ЗГРП сотрудничать с малым и средним бизнесом Бурятии?

– Мы активно сотрудничаем с самого начала своей деятельности. Закупаем у предприятий республики материалы, продовольствие, все необходимое для нормального быта работников. Наши партнеры по организации завоза – все местные. Мы одних грузоперевозок в прошлом году осуществили на 65 миллионов рублей, и эти средства в полном объеме получили от нас транспортные компании Бурятии. ЗГРП только добывает нефрит, а все наши подряды – у предприятий Бурятии, которые платят налоги в казну республики. Могу уверенно сказать, что работа нашего предприятия имеет мультипликативный эффект для экономики региона.

– Есть ли, на Ваш взгляд, возможность и смысл организовать вольный принос нефрита? Представим такую ситуацию. Законопослушный гражданин, рыбак или охотник, обнаружил окатыш или глыбу нефрита. Как ему быть? Бросить в тайге ценный камень или сдать лицензированному недропользователю?

– Я уже говорил, что нефрит, вопреки расхожим представлениям о нем, не валяется просто так под ногами. Его поиски «законопослушным гражданином» могут обернуться негативными последствиями в виде разрушения русел рек или банальным хищением на участке одного недропользователя с целью сдачи другому. Есть множество «мелочей», в которых, как известно, и кроется дьявол. Это, прежде всего, вопросы налогообложения. Не будет же таежник регистрироваться в качестве ИП и принимать на себя бремя ежегодных выплат, ради того чтобы сдать один камень. Недропользователю тоже невыгодно быть за него налоговым агентом. В работе любого предприятия важна плановость. Сколько нефрита сдадут за сезон вольноприносители (тонны или ничего), этого и на кофейной гуще не нагадаешь. Нет единой системы оценки нефрита. С золотом все ясно, а тут каждый камень оценивается индивидуально. Принес его таежник и требует одну сумму, а эксперт называет другую. И что тогда? Отбирать силой, ведь по закону нефрит все равно принадлежит лицензированному недропользователю? Это очень конфликтная, социально рискованная тема. Рассуждать о вольном приносе в нефритовой отрасли, конечно, можно, но в практическом смысле явно преждевременно. Сейчас главное – изменить сформированное годами отношение определенной части местного населения к нефриту как объекту незаконной добычи и обогащения.

– Воруют?

– Нет, у нас сейчас не воруют. Говорю со всей ответственностью. Это стало возможным благодаря усилиям МВД по Бурятии. В том числе, открытию постов на крупных месторождениях. Без полицейских пресечь хищения было бы невозможно. Никакое частное охранное предприятие не сравнится с профессионалами в полицейской форме.

– ЗГРП – это предприятие, созданное исключительно «под нефрит», или в планах есть добыча других полезных ископаемых?

– Стратегическая задача ЗГРП – быть катализатором цивилизованного развития нефритовой отрасли. И в правовом, и в технологическом плане. Возможно, по мере развития предприятия появятся и другие направления деятельности. Пока они не обсуждаются, надо выполнить поставленную задачу.

– Почему «Ростех» уменьшил свою долю в капитале ЗГРП? Будет ли госкорпорация дальше участвовать в его деятельности или полностью уйдет из нефритового бизнеса?

– Миссия «Ростеха» заключалась в том, чтобы дать импульс декриминализации и развитию нефритовой отрасли путем объединения усилий власти, правоохранительных органов и недропользователей. Без участия госкорпорации решение многих вопросов на государственном уровне было бы просто невозможным. Что касается «Ростеха» и ЗГРП. Для дальнейшего развития предприятия необходимо привлечение крупных инвестиций. Но это не должны быть государственные вливания, тем более в сегодняшних условиях. Нужны частные инвестиции, и госкорпорация создала условия для прихода в бизнес крупного частного инвестора. Это нормальный экономический процесс и грамотное управленческое решение.

– После обсуждений в Народном Хурале Бурятии проблем нефритовой отрасли у Вас не сложилось впечатление, что ее потенциал, с точки зрения наполнения бюджета Бурятии, был сильно переоценен в предшествующие годы?

– Миф о нескончаемом потоке «нефритодолларов» развеялся. Это так. На первый план вышли реальные проблемы отрасли и поиск практических решений. По-моему, это хорошо. Рассчитывать на то, что одна какая-то отрасль вытянет целый регион, мягко говоря, неразумно. Даже в нефтегазовых кладовых России такого нет. Экономика любого региона, в том числе Бурятии, должна развиваться гармонично. Нефритовая отрасль – лишь часть этого «оркестра», и я уверен, что она будет играть в нем слаженно и значительно. Ради этого работаем. – Спасибо за беседу. Артем Самсонов, «Номер один».

Десятилетиями добыча и экспорт ценного минерала находились практически вне правового поля

«Золото имеет цену, нефрит же бесценен» — китайская пословица имеет вполне конкретное прикладное значение, когда речь заходит о добыче и продаже этого минерала. Китайцы верят, что камень имеет целебные и даже магические свойства, а потому готовы платить за него по расценкам выше рыночных. Точнее, по ценам черного рынка. Россия могла бы извлекать из этой прихоти соседей серьезные дивиденды, ведь на ее территории расположены крупные запасы нефрита, сконцентрированные в Республике Бурятия, как раз недалеко от границы с Китаем. Но на протяжении долгих лет сверхприбыли от нефритовой торговли утекали в тот же Китай, без ощутимой пользы как для бюджета, так и для малочисленных коренных народов, на территории исторического расселения которых велась добыча. Только сейчас государство сформировало комплексную политику по нефритовому вопросу и взялось за наведение порядка на территории, долгое время бывшей с точки зрения закона настоящим «белым пятном».

В мы рассказывали о том, что в России существует целая экспортная отрасль, практически полностью находящаяся вне правового поля, а значит, в зоне влияния околокриминальных структур. Речь шла о добыче нефрита. Этот камень в России считается полудрагоценным, наряду, например, с опалом, бирюзой или турмалином. Так, наверное, и казалось из Москвы: самоцветом больше, самоцветом меньше… Надо бы сначала с газом и нефтью, золотом и никелем разобраться. А с нефритом пусть разбираются в Бурятии.

Но тут, видимо, проявили себя магические свойства минерала. Под их влияние попали и местные правоохранители, и республиканские чиновники из Роснедр, и даже федеральное руководство этого ведомства. Как иначе можно объяснить тот факт, что они долгое время не видели разницы между народным промыслом и промышленной добычей полудрагоценного камня?

Еще в 90-х годах прошлого века, когда советская горнорудная промышленность в Бурятии развалилась, а торговля частников с Китаем, напротив, пошла в гору, фактически единственной организацией в области добычи и продажи нефрита в Бурятии стала семейно-родовая эвенкийская община (СРЭО) «Дылача» — некоммерческая организация, созданная для поддержки одного из населяющих Бурятию коренных народов — эвенков. Оленеводство, разведение ездовых собак и народные промыслы — вот основные задачи, прописанные в уставе «Дылачи». А вот и дополнительные: добыча руд и песков драгоценных металлов, а также драгоценных и полудрагоценных камней (кроме алмазов) и оптовая торговля ими. В практической деятельности «Дылачи» акцент был сделан именно на добычу и продажу нефрита. Об эвенках руководство общины вспоминало преимущественно в тех случаях, когда ей нужно было защитить свои интересы в публичном пространстве. А так — работала в максимально комфортных условиях: минимум налогов, максимум чистой прибыли.

При этом позицию «Дылачи» всегда активно поддерживали чиновники, например, Владимир Бавлов, который в 90-х годах руководил Баунтовским районом Бурятии (на его территории расположено одно из крупнейших месторождений нефрита), а затем сделал карьеру на федеральном уровне, став сперва советником, а впоследствии заместителем руководителя Роснедр. Неудивительно, что во всех возникающих конфликтах сторону «Дылачи» принимал и его фактический подчиненный, глава республиканского управления федерального агентства Георгий Яловик. Что уж говорить о местных правоохранителях в ранге участкового. Ну, обнаружил он, к примеру, в паре сотен километров от ближайшего населенного пункта огромную производственную площадку, оборудованную самой современной техникой, где, не прекращаясь, ведется разработка нефритового месторождения, — и дальше что? Попытаться всех арестовать, рискуя вступить в конфликт с неформальной службой безопасности, проверить, нет ли в ее составе людей с криминальным опытом, готовых при необходимости пустить в ход оружие?

Казалось, что конца и края этой вольнице не будет, но на нефритовой площадке появился игрок, о котором все вроде бы забыли, — государство.

Капля камень точит

Первая масштабная спецоперация по пресечению незаконной добычи нефрита в Бурятии была проведена осенью 2012 года. По ее итогам республиканское УМВД возбудило уголовное дело в отношении неустановленных лиц из числа руководителей «Дылачи». По версии следствия, подозреваемые организовали нелегальную добычу нефрита на территории Кавоктинского месторождения. С точки зрения Уголовного кодекса это квалифицировалось как кража, причем в особо крупных размерах (20 тонн незаконно добытого камня были оценены в 600 миллионов рублей). Был установлен и незамысловатый механизм совершения преступления: «В лицензионно-разрешительных документах на использование недр сфальсифицированы географические координаты предоставленного общине участка, что позволило фигурантам под видом легальной добычи разрабатывать залежи на другой территории».

Тогда же, в сентябре 2012 года, полицейским удалось задержать криминального авторитета Ильшата Садыкова (он же Садык), который, по версии следствия, осуществлял «криминальный контроль добычи и сбыта в Бурятии полудрагоценного камня нефрит».

Действия силовиков по декриминализации добычи и экспорта нефрита поддержал президент Бурятии Вячеслав Наговицын. Именно по результатам его обращения в августе 2012 года Федеральная таможенная служба издала приказ об учреждении на территории республики единого поста по декларированию всего вывозимого с территории страны нефрита. Отметим, что еще в 2010 году экс-начальник УФСБ Бурятии Никитин перешел на работу как раз в Федеральную таможенную службу. Единый таможенный пост — один из ключевых элементов в формировании цивилизованных правил игры. Ведь львиная доля добытого нефрита идет на экспорт, и теперь тем, кто хочет сбыть полудрагоценный камень китайским партнерам, придется как-то обосновать его легальное происхождение. Ну или пытаться вывозить его в соседнюю страну незаконно, со всеми вытекающими последствиями.

Логичным усилением федерального центра стала почти синхронная смена руководителей республиканских ФСБ и МВД. В ноябре 2013 года республиканское УФСБ возглавил Казбек Ходов, а в марте 2014 года Владимир Путин освободил от должности министра внутренних дел Бурятии Александра Зайченко. Назначение нового министра внутренних дел Бурятии ожидается в ближайшее время.

Но войну, как известно, выигрывают не генералы, поэтому важные, хотя и не так заметные из Москвы изменения произошли и «на земле». На лицензионном участке «Баунтовский 1-2» был создан постоянно действующий опорный пункт полиции, причем, что называется, не на бумаге: у првоохранителей есть необходимые полномочия, материально-техническое обеспечение и кадры. А в 2014 году в Баунтовском районе был сформирован свой отдел внутренних дел.

Как результат, с начала года сотрудниками полиции изъято из незаконного оборота 6515 кг нефрита, изъято и обездвижено 12 единиц техники.

Многие «черные копатели» мигрировали из Баунтовского района в Окинский, где есть нераспределенные месторождения нефрита. Борьба за «ничей» камень приобрела нешуточный оборот: 5 февраля 2014 года в 70 километрах от поселка Самарта Окинского произошла перестрелка, два человека погибли. Очевидно, что присутствие полиции нужно усиливать во всех районах, где есть нефритовые залежи.

Борьба за недра

Впрочем, одни только силовики проблему решить не могут по определению. Время «черных копателей» прошло, но кто их заменит? Ведь сама по себе добыча нефрита не имеет криминального характера, важно только найти инвесторов, готовых вести ее в правовом поле, с соблюдением интересов государства.

Еще в 2011 году Роснедра попытались распределить лицензии на разработку месторождений с помощью аукционов, но выяснилось, что проводимые таким образом торги легко сорвать. Технология простая: на аукцион заявляются несколько связанных между собой фирм, они согласованно играют на повышение цены, отсекая, таким образом, добросовестных конкурентов: ведь в рамках аукциона цена является не просто главным, но и единственным критерием выбора победителя. Соревноваться с подставными «ромашками», обещающими несусветные выплаты, в этой схеме попросту невозможно. А они заявляют заведомо невыполнимые условия потому, что их реальная задача — не победить, а сорвать аукцион.

Вот как это работало в Бурятии. По итогам проведенного в апреле 2011 года аукциона победитель — ООО «Транзит» обязалось заплатить за право разработки двух самых перспективных участков, «Кавокта» и «Кавокта-2», более 26,5 миллиарда рублей; два других победителя тоже платили за некоторые участки более миллиарда рублей, а на троих они обещали раскошелиться сразу на 58 миллиардов. Но бюджет этих денег не увидел, потому что в силу несовершенства законодатель-ства никаких обязательств, кроме выплаты задатка в 200-400 тысяч рублей, подставные участники аукциона не несут.

Поэтому в 2012 году было принято решение перейти от аукциона к конкурсу: эта схема позволяет оценивать участников не только с точки зрения финансовых обещаний, но и с точки зрения конкретных планов их работы на месторождении.

На конкурс в Баунтовском районе заявилась «Дылача», ее же усилиями, как можно предположить, он в итоге был сорван, а конкурсная документация уничтожена (что послужило основанием для возбуждения уголовного дела). В результате община продолжила добычу нефрита на основании действующей лицензии (вопрос, откуда она взялась, стоит задать уже упомянутым Бавлову и Яловику). Но, как установила Генеральная прокуратура РФ, «Дылача» систематически нарушала требования законодательства в сфере недропользования, о чем надзорное ведомство уведомило Роснедра еще летом прошлого года. И спустя полгода действие лицензии, выданной общине, было приостановлено, а затем полностью прекращено. А сейчас и сама «Дылача» фактически ликвидирована, поскольку суды поддержали иск республиканской прокуратуры. В самом деле, сколько можно заниматься промышленной добычей и оптовой продажей нефрита вместо оленеводства?

Новый хозяин

Справка «Новой» «Забайкальское горнорудное предприятие» (ООО «ЗГРП») было учреждено специально для создания в Бурятии современного производственного комплекса по добыче и переработке нефритового сырья и производству на месте изделий из нефрита с высокой добавленной стоимостью. Структура собственников не является секретом: 51% в ООО «ЗГРП» принадлежит государственной корпорации «Ростехнологии», 48% — ЗАО «Гранит». В свою очередь, 100% ЗАО «Гранит» находится в собственности ЗАО АКБ «Новикомбанк» через ООО «Новиком Консалт». При этом 17,6% «Новикомбанка» принадлежит «Ростехнологиям». Предполагается, что госкорпорация увеличит акционерную долю в банке до контрольной к середине 2014 года. Соглашение о взаимодействии, определяющее дальнейшие шаги партнеров, подписано акционерами «Новикомбанка». «Новикомбанк» входит в число 40 крупнейших российских банков. Активы по состоянию на 1 января 2014 года составляют 170 миллиардов рублей.

Итак, «Дылача» ушла в историю. Но означало ли это, что разработка нефритовых месторождений в Республике Бурятия должна была вовсе остановиться?

Чиновники Роснедр пришли к выводу, что до проведения нового конкурса возможно будет назначить временного оператора месторождения, и определили на эту роль ООО «Забайкальское горнорудное предприятие». Чем был продиктован их выбор и что это за фирма?

В забайкальских (и не только) СМИ тут же начали появляться характерные материалы: ЗГРП, мол, это банальная однодневка, за которой стоят едва ли не криминальные авторитеты. Но реальность вполне согласуется с общим трендом на комплексное возвращение государства в нефритовый бизнес. В действительности, ООО «ЗГРП» — дочерняя фирма госкорпорации «Ростехнологии» (см. справку «Новой» ).

Логика проста и понятна: раз уж адекватные частные инвесторы не пришли на конкурсы, необходимо доверить решение проблемы структуре, прямо реализующей интересы государства. Никакой правовой коллизии здесь нет: в октябре 2013 года «Забайкальское горнорудное предприятие» выиграло конкурс на освоение участка «Баунтовский 1-2» и вскоре получило лицензию. И не стоит удивляться в его же возможных победах в конкурсах по остальным месторождениям, потому что, в отличие от фиктивных участников аукционов, ЗГРП предлагает не только деньги, но и конкретные планы по качественному изменению ситуации.

Вспомним, к примеру, чем должна была заниматься «Дылача»? Оленеводством. Олень, действительно, важнейший элемент самоидентификации эвенков, без этого животного нет и народа. Но что получили от «Дылачи» бурятские эвенки? Обещание нарастить стадо с 300 до 500 голов (притом что четыре десятилетия назад популяция бурятских оленей насчитывала 3000 голов). «Забайкальское горнорудное предприятие» уже купило стадо оленей, хотя его формальная задача состоит в извлечении прибыли, а вовсе не в заботе об интересах коренных народов Бурятии. Кроме того, «Забайкальское горнорудное предприятие» уже подписало соглашение с администрацией Баунтовского эвенкийского района о социально-экономическом развитии этого района. В этом и состоит государственный подход: социально значимые программы не декларируются, они — выполняются. И дело не только в оленях: часть прибыли ЗГРП, как было заявлено, будет потрачена на решение социальных проблем местных жителей.

Это важно не только для этнических эвенков, но и для всех жителей нефритоносных районов Бурятии. Ведь там, где есть ответственный собственник, появляются и легальные рабочие места, о которых здесь не слышали десятилетиями. Это и налоги в местный бюджет, который «черные копатели» фактически обирали.

В планах ЗГРП — и переход от банальной добычи нефритового сырья исключительно на экспорт к его переработке на территории России. Понятно, что конечными покупателями все равно останутся китайцы. Но если пригласить китайских мастеров в Россию и наладить с их помощью производство с высокой добавленной стоимостью, от этого выиграют и бюджеты всех уровней, и местные жители.

Раз уж на площадку пришел новый хозяин, важно, чтобы он не был ориентирован исключительно на снятие «сливок». Ведь всегда при добыче полезных ископаемых существует возможность извлечь лучшие запасы — за счет того, что все остальное остается в шахтах и в отвалах. По такой схеме, очевидно, действовали все прежние недропользователи в Бурятии. Дочерняя структура «Ростехнологий» намерена использовать потенциал, данный природой, полностью.

Очевидно, что после долгого периода безвременья и бесхозяйственности любые изменения ситуации к лучшему будут постепенными, и дать им комплексную оценку можно будет через несколько лет. Но порядок всегда лучше хаоса, и тот, кто сможет продемонстрировать это на практике, и станет новым «нефритовым королем».

Алексей БАРИНОВ

Нефрит никогда не принадлежал Бурятии, не принадлежит он нам и сегодня. После шумного скандала двухгодичной давности, когда у общины "Дылача" была отозвана лицензия на добычу нефрита, подразумевается, что хозяева здесь - «Ростехнологии». Но, как оказалось, сегодня нефрит находится в собственности совсем других людей, далеких от государственных интересов.

Любопытные параллели

Совсем недавно Бурятию посетил Виталий Мащицкий. Известный бизнесмен, участник списка «Форбс», имеющий непосредственное отношение к корпорации «Ростех». Прибыл он к нам с целью презентовать завод по переработке нефрита - ООО «ТД Ориентал Вэй». Также бизнесмен находится в статусе председателя совета директоров «Забайкальского горнорудного предприятия».

Как писали неделю назад некоторые газеты Бурятии, фабрика переработки нефрита уже запущена, и сейчас работает в тестовом режиме. Сырье, само собой, завозится с месторождений севера Бурятии, которые подконтрольны «Забайкальскому горнорудному предприятию».

Во время визита господин Мащицкий заявил, что ими в нефритовую отрасль за последние годы уже вложено 1,5 миллиарда рублей, правда, при этом не уточняя, что конкретно это означает и на что пошли деньги.

Проще говоря, бизнесмен дал понять, что именно он сегодня является лицом бурятского нефрита. Присутствие корпорации «Ростех» якобы должно говорить общественности о государственном интересе и всех вытекающих отсюда гарантиях. Но де-факто ситуация немножко другая.

Любопытно, что, кроме бурятского нефрита, Виталий Мащицкий активно занимается и калининградским янтарем. Оба ископаемых вполне схожи по скандальной ситуации, складывающейся вокруг них. Контрабанда, много криминала и попытка государственных или окологосударственных структур взять добычу и маркетинг под контроль.

Там он тоже возглавил совет директоров местного АО «Калининградский янтарный комбинат». Это предприятие сегодня – единственное в России, занимающееся янтарем в промышленных масштабах. И оно с недавних пор также находится под контролем корпорации «Ростех».

Здесь можно провести множество параллелей. Там также контроль над всем рынком янтаря находился в одних руках – им владел Виктор Богдан по прозвищу Янтарный король. В 2013 году силовики развенчали его особу, а сам он сбежал в Польшу, где до сих пор решается вопрос его экстрадиции.

Декриминализация (знакомое нам слово) отрасли привела к тому, что комбинат был акционирован и передан в «Ростех». Во главе его встал, как и у нас на первых порах, влиятельный силовик. Позже (опять же в точности, как и в Бурятии) во главе совета директоров предприятия встал Виталий Мащицкий.

Прошелся по рукам

Однако вернемся в Бурятию. И давайте вспомним, какой путь проделала нефритовая отрасль за последние годы. После шумных во всех смыслах маски-шоу и изгнания «Дылачи» с месторождений стало понятно, что корни нефритового передела уходят на федеральный государственный уровень.

Это подтвердилось юридически. Наследство «Дылачи» фигурально перешло сначала к «Русской нефритовой компании». В учредителях «РНК» на тот момент значилась со стопроцентной долей «Русская цементная компания», которая, в свою очередь, оказалась подконтрольна холдингу «Сибирский цемент» и корпорации «Ростех». С этим бизнесом произошла мутная история. Во-первых, было две компании с однименным названием: ООО «Русская Нефритовая Компания» с директором Виктором Гармаевичем Петровым и учредителем -- некоей весьма непонятной компании «Первилтон Трейдинг Лимитед», зарегистрированной на Кипре, -- это на сегодня, по данным ЕГРЮЛ, действующее предприятие, и было еще одно ООО «Русская Нефритовая компания» с учредителями-двумя физическими лицами в Иркутске. Последняя просуществовала полгода и закрылась.

Не является секретом, что за «Русской нефритовой…» стоял весьма известный и влиятельный в Бурятии человек – Валерий Халанов, генерал ФСБ, ранее возглавлявший местное управление.

Позже, когда информационная и правовая вакханалия вокруг «Дылачи» немного поутихли, компания «РНК» как будто растворилась в воздухе, от нее нет никаких вестей. Но на место исчезнувшего предприятия неожиданно пришла «Забайкальская горнорудная компания», образованная 21 мая 2013 года.

Именно она успешно выиграла конкурс на разработку нефритовых месторождений Бурятии. И это логично, ведь на тот момент 51 процент этой компании принадлежал «Ростехнологиям». Еще 48 процентов оказалось у некого ЗАО «Гранит», и один процент – у топ-менеджера Александра Воронкова.

Именно контроль «Ростеха» над компанией позволял говорить о государственной важности всего происходящего, о госконтроле над бурятским нефритом. Но в течение года эта расстановка сильно поменялась, причем самым загадочным образом.

Кто такой Ваган Геворкян?

Так кому же сегодня принадлежит бурятский нефрит? Как оказалось, 22 июля прошлого года в «Забайкальской горнорудной компании» произошло увеличение уставного капитала с 10 тысяч рублей до 100 миллионов.

Тогда же, видимо, и произошло уменьшение доли «Ростеха» в предприятии, контролирующем бурятский нефрит. На сегодня у «Ростеха» оказалось лишь 25,5 процента компании. Один процент по-прежнему закреплен за генеральным директором Александром Воронковым. Остальная же часть в 73,5 процента отошла к ЗАО «Гранит».

Именно с этого времени можно говорить о том, что бурятский нефрит куда-то «ушел». Задаваясь вопросом, кто же контролирует отрасль, мы решили разузнать, что же это за таинственное ЗАО «Гранит». И там также оказалось много интересного.

Доля в 100 процентов этого общества принадлежит компании под названием ЗАО «ФОРБ». В свою очередь, 74,5 процента ЗАО «ФОРБ» принадлежит некому Вагану Геворкяну.

Эту историю доходчиво описали на сайте общины «Дылача». В частности там указано: «Аббревиатура «ФОРБ» расшифровывается как «фонд развития бизнеса». На своем официальном сайте эта юридическая фирма предлагает услуги по созданию, реорганизации и ликвидации компаний. В списке услуг также значатся предоставление юридических адресов в Москве, почтово-секретарское обслуживание и еще многое другое, с этим связанное.

Кроме того, господин Геворкян, который, по сути, владеет бурятским нефритом, является владельцем или совладельцем ряда компаний. Например, у него есть доля в одном из российских банков. К слову, в прошлом году Банк России принимал меры по предупреждению банкротства и восстановлению платежеспособности этого банка, сообщала пресс-служба регулятора. Причастен господин Геворкян и к операторам всероссийской лотереи «Гослото», у которых сейчас тоже не все в порядке в финансовом и юридическом плане.

За широкой спиной

Выходит, что прежняя деловая биография господина Геворкяна никоим образом не подразумевает и не объясняет его появление в самом центре нефритового передела Бурятии. Зачем понадобилось такой корпорации, как «Ростех», привлекать сюда столь неординарную личность, как Ваган Геворкян? Но также трудно поверить, что переход под его контроль «Забайкальского горнорудного предприятия» произошел без согласия корпорации.

Да и сам Геворкян вряд ли представляет, что делать со всем этим бизнесом, с которым не каждая госструктура сможет управиться.

Первая – компания господина Геворкяна просто создала по заказу ГК «Ростехнологии» несколько фирм или продала уже готовые, возможно, переименовав их. Отсюда и «архитектурный уклон» в видах деятельности ООО «Забайкальское горнорудное предприятие». Вторая - участвуя через ЗАО «Гранит» в уставном капитале нового игрока нефритового рынка, ЗАО «ФОРБ» фактически представляет интересы неких лиц, которые в силу различных причин (например, нахождения на госслужбе или в правоохранительной системе) не могут лично войти в этот бизнес, но рассчитывают на свою долю доходов от него в обмен на административную поддержку. Третья - ГК «Ростехнологии» и руководство ликвидированного СРЭО «Дылача» за кулисами публичного конфликта сумели договориться. Сторонники этой версии полагают, что в будущем ЗАО «Гранит» или его доля в уставном капитале ООО «Забайкальское горнорудное предприятие» могут перейти от ЗАО «ФОРБ» к семейству Туракиных, которое ранее контролировало «Дылачу», или связанным с ним лицам, структурам.

Кто прячется в тени?

В любом случае сегодня корпорация «Ростех» с огромным бюджетом и широкими госгарантиями фактически не может позиционировать себя как визитную карточку нефритовой отрасли.

Тем не менее вряд ли «Ростех» не в курсе всей ситуации с принадлежностью нефрита Бурятии. Как и Виталий Мащицкий. Некоторые федеральные СМИ называют его «друг с чутьем». «Чей же он друг?» - спросите вы. Ответ очевиден – господина Чемезова. Почему с чутьем? Потому что все проекты «Ростеха», за которые он брался, в итоге приносили немалые барыши.

А теперь внимание, вопрос: мог ли бизнесмен такого уровня, да еще и с «чутьем», не заметить, что компания, за которую он взялся, вовсе и не принадлежит «Ростеху», а конечным владельцем бурятского нефрита значится странная фигура некого Геворкяна? Очевидно – нет.

Стоит отметить, что Виталий Мащицкий – выходец из Иркутской области. И как сообщают иркутские источники, на сегодня он обладает немалым влиянием на местную политику, в том числе лично на губернатора области Сергея Ерощенко.

В прошлом нефтедобытчик, заработавший на черном золоте миллионы долларов, Мащицкий занимался и металлами, и сотрудничал с «Газпромом». Сегодня большинство его проектов основано на сотрудничестве с «Ростехом». Как признавался сам Мащицкий, с Сергеем Чемезовым они дружат с детства.

Выходит, что серьезный человек представляет нефрит Бурятии как государственное дело, хотя при этом доля Ростеха составляет всего 25 процентов. Отсюда напрашивается вывод: за господином Геворкяном и ЗАО «Гранит» скрываются частные лица.

Подытоживая, можно с уверенностью сказать, что бурятский нефрит – больше не государственное дело. «Ростехнологии» - всего лишь имя. Нефритовый передел завершен, а в чью пользу – снова неизвестно.

Владимир Пашинюк, «Номер один».

СПРАВКА:

Виталий Мащицкий – российский бизнесмен, значащийся в списке «Форбс». На сегодня его состояние оценивается более чем в 600 миллионов долларов.

Родился в 1954 году. В 1975 г. окончил экономический факультет Иркутского института народного хозяйства, после чего работал в системе капитального строительства. Занимал должности замначальника Иркутского ДСК, заместителя управляющего Иркутским трестом крупнопанельного домостроения, заместителя начальника Главякутстроя Минвостокстроя СССР.

Бизнес­старт получил в начале 90­х, когда продал лесопромышленный бизнес – компанию«Сибмикс Интернейшнл» и основал компанию «Росинвестнефть», которая через четыре года вошла в пятерку крупнейших экспортеров нефти в России.

Позже, в начале 2000­х продал нефтяной бизнес структурам «Юкоса» и «Альянса», а вырученные деньги вложил в скупку алюминиевых заводов в Румынии. Сегодня через компанию Vimetco контролирует румынского производителя алюминия Alro и китайского Henan Zhongfu Industry Co.

В последние годы занял посты председателя совета директоров в Забайкальском горнорудном предприятии и АО «Калининградский янтарный комбинат».

Известен тем, что занимается проектами госкорпорации «Ростехнологии», считается личным другом Сергея Чемезова.

СПРАВКА:

«ФОРБ — фонд развития бизнеса оказывает всестороннюю поддержку бизнеса на всех стадиях развития», ­ говорится на официальном сайте компании. Собственниками считаются Александр Мизякин и Ваган Геворкян, причем последнему принадлежит доля в 75,4 процента.

В списке услуг компании значатся регистрация, перерегистрация, ликвидация юридических лиц различных форм собственности, реорганизация предприятий, создание и реструктуризация холдингов, продажа готовых фирм, помощь в получении лицензий, регистрация эмиссии ценных бумаг, ведение реестра акционеров, комплексное бухгалтерское обслуживание и тому подобное.

Компания то и дело всплывает среди учредителей различных организаций, часто оказывающихся в центре скандала. В 2012 году ЗАО «ФОРБ» засветилось в разбирательствах вокруг станции ЗАО «Техосмотр», которая проводила диагностику автомобилей с проданными «Росгосстрахом» талонами. Ее деятельность, как пишут СМИ, не соответствовала требованиям закона, в том числе по оснащению.

Также «ФОРБ» замечен в скандалах вокруг «Вижайского каменного карьера». ЗАО господина Геворкяна через несколько компаний владело ЗАО «Прима» и Бердяушским гранитным карьером в Челябинской области, вокруг которых какое­то время назад были долгие разбирательства, стоимостью в несколько сотен миллионов рублей.

Участники рынка тогда поясняли СМИ, что ЗАО «ФОРБ» не является конечным владельцем и актив приобретен в интересах дочернего предприятия РЖД - ОАО «Первая нерудная компания».

В 2013 году ЗАО «ФОРБ» снова промелькнул в скандале, на этот раз вокруг племзавода «Зимовниковский» в Ростовской области. Право собственности на него тогда оспаривал датский агрохолдинг Trigon Agri. Между тем, изначальным владельцем племзавода считались ЗАО «Маркон» и ЗАО «Победа», которые были учреждены в 2011 году все тем же ЗАО «ФОРБ».

Замешана компания и в событиях, происходящих вокруг «Гослото». После банкротства оператора лотереи на его место пришел другой ­ ЗАО «Неро», учрежденный сами догадываетесь кем. Сейчас оператором лотереи является ЗАО «Государственные спортивные лотереи», за которым также стоит ЗАО «ФОРБ».

Ну и из последних – казанский банк «БТА­Казань», который сейчас находится в стадии банкротства. В прошлом году ЗАО «ФОРБ» выкупило долю в этом банке. Что, конечно, может быть и не связано с его нынешним состоянием.

Господин Геворкян стал совладельцем «БТА­Казани» через приобретения его акционера ­казанского ООО «Издательство «Звук». Его собственником стало принадлежащее ФОРБу ЗАО «Солано», зарегистрированное в Москве. Учредителем ООО «Издательство «Звук» является сын известного в Казани политика Фандаса Сафиуллина.

Гендиректор УК "Проминвест" Борис Савельев похитил 70 млн руб? Они были выделены на уточнение заявки, которая в нем не нуждалась. За Савельевым стоял бизнесмен Ваган Геворкян?

Борису Савельеву, гендиректору УК "Проминвест", предъявили обвинения в хищении в размере 70 млн руб. Об этом сообщил корреспондент The Moscow Post . Деньги были выделены на уточнение заявки в комиссию ООН по границам континентального шельфа на расширение территории РФ в Арктике на 1,2 млн кв. км.

Поданная в 2015 г., заявка ни в каком уточнении не нуждалась. Учитывая, что в материалах дела имеются документы, содержащие гостайну, дело могут квалифицировать как государственное преступление. В нем могут обвинить стоящего за Савельевым бизнесмена Вагана Геворкяна?

Геворкян, видимо, азартный игрок, потому как владеет лотереей "Столото" являющейся монополистом на рынке России – 90% принадлежит ей. А сама лотерея принадлежит АО "ТК "Ценр", учредителем которого является ЗАО "Форб" Вагана Геворкяна. Как ему удалось отхватить такой лакомый кусок российского "лохотрона"? С чего бы Геворкяну привалило такое счастье?

В 2012 г. на игровом рынке произошли две загадочные лотерейные сделки. Никому неизвестный "Токсана холдинг" выкупил у Сбербанка за 1.9 млрд руб. "Спортлото", а никому неизвестная фирма ЗАО "Неро" заключила с Минспортом договор на проведение "Гослото" до 2020 г. Единственным владельцем "Неро" была "Форб".

Именно в 2012 г. министром спорта стал Виталий Мутко, который сейчас является вице-премьером, курирующим строительство. Организатором лотерей на территории Росси являются Министерство финансов и Минспорт. В 2012 г. должность министра финансов занимал Антон Силуанов, который сейчас также является вице-премьером. Неужели весь лотерейный бизнес в стране курируют два заместителя председателя правительства? Но какое отношение к ним может иметь Ваган Геворкян?

Поговаривают, что бенефициаром лотерейных компаний являлся Армен Саркисян, женатый на дочери бывшего вице-мэра Москвы Иосифа Орджоникидзе, до 2007 г. курировавшего в Москве игорный и гостиничный бизнес. В правительстве Орджоникидзе работал с 1990 г. Мог ли он быть связан с криминальными структурами в то лихое время? Возможно, что Ваган Геворкян – один из их представителей?

В 2013 г. первый вице-премьер Игорь Шувалов поручил разработать новый закон, запрещающий частные лотереи, который должен был вступить в силу в 2014 г. В мотивировке отмечалось, что рынок лотерей в России был дикий и криминализированный. Вместо дохода в 10 млрд руб. бюджет получал 1 млрд руб. Интересно, а сколько мог получить Игорь Шувалов от воротил игорного бизнеса за зачистку рынка? И имеет ли Шувалов к нему отношение сейчас?

Игорь Шувалов может "крышевать" в России игорный бизнес?

В 2016 г. созданное АО "Государственные спортивные лотереи" заработало уже 22.9 млрд руб. против 3.8 млрд руб. в 2013 г. Эта компания являлась крупнейшим оператором государственных лотерей. "Спортлото" заработало в 2016 г. 194 млрд руб. А распространял все лотереи ТД "Столото", который в том же году заработал 10.4 млрд руб. Он и был переименован в мае этого года в АО "ТК "Центр". Все три компании находятся по одному и тому же адресу – в "Авилон Плазе". И якобы контролируются Арменом Саркесяном. Однако все они принадлежат ЗАО "Форб".

Так кто же настоящий хозяин игорного бизнеса в России, который проводит государственные лотереи? Возможно, что Армен Саркесян – лишь ширма, а настоящими хозяевами могут быть представители криминальных структур. Доказать это, конечно, трудно. Однако, например не для кого ни секрет, что в Америке игорным бизнесом все время заправляла мафия. Почему в России должно быть по-другому?

Только за 2016 г. лотереи принесли более 30 млрд руб. в год. Интересно, сколько из них досталось Минспрту и Мниэкономики? И может ли быть какая-то доля у Игоря Шувалова, который в то время, видимо, курировал игорный бизнес? И как вообще назвать организаторов бизнеса в которой могли переплестись интересы государственных чиновников и возможно представителей криминального мира?

Если предположить связь Вагана Геворкяна с высокопоставленными чиновниками, то история с уточнением заявки предстает совсем в другом свете. Возможно, кто-то из чиновников дал наводку Геворкяну на эту тему. Типа на пустом месте можно срубить 70 млн руб. Заявка то ни в каком уточнении не нуждалась. Геворкян сам рисоваться не стал, однако следы своей связи с Савеьевым оставил. И если следователи заинтересуются этой историей, то они их легко найдут.

УК "Проминвест" была ликвидирована 20 апреля, а УК "Газинвест" – 9 июля. Кто-то явно заметал следы. Приведут ли они к Вагану Геворкяну? А от него, возможно, к высокопоставленным чиновникам. От кого еще Геворкян мог получить информацию, имеющую отношение к государственной тайне? При таком раскладе в гости уже не полицейских надо ждать, а сотрудников спецслужб. Так что в этот раз Геворкян явно сыграл в не в то лото.

Мусорный проигрыш Геворкяна?

Наверное, нетрудно догадаться представители каких кругов могут держать точки, в которых расположены автоматы государственных лотерей, которые, впрочем, мало чем отличаются от обычных игровых автоматов. Такие точки есть в любом городе. Поэтому стоит ли удивляться, что компания Центр коммунального сервиса (ЦКС) из Магнитогорска вдруг заняла доминирующее положение на рынке распределения отходов Челябинской области. Странно, но мусорным бизнесом, как и игорным, во всем мире занимаются представители криминальных структур. Видимо, деньги не пахнут.

Следы и здесь привели к Геворкяну. Да он прямо вездесущий какой-то! Деятельностью ЦКС заинтересовалась Челябинское УФАС, которое решило навести порядок на рынке после закрытия Челябинской свалки. Возможно, что и мусорным бизнесом Геворкян может заниматься в союзе с региональными чиновниками?

Например, очень четко прослеживается связь между губернатором Челябинской области Борисом Дубровским и Магнитогорском, где Дубровский 5 лет работал директором по сбыту "Магнитогорского металлургического комбината". Как ни странно, но и к металлу криминальные круги всегда тяготели. Хот это, безусловно, никак не доказывает связь Дубровского с Геворкяном.

Нефритовый передел?

В 2012 г. в Общественной палате России обсуждали конфликт с эвенкийской семейно-родовой общиной "Дылача", которая добывала в Бурятии нефрит. За год у нее было 120 проверок, которые ничего не выявили. И это давало повод думать, что добычу хочет кто-то захватить.

Вскоре общину обвинили в добыче нефрита не на своем участке. После чего было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц. Однако этого оказалось достаточно, чтобы руководители общины скрылись за границей. Видимо, для того, чтобы не превратиться внезапно в лиц установленных. Не был ли это классический "рейдерский" захват?

В 2013 г. рынок пришла "Забайкальская горнорудная кампания" (ЗГК), 51% которой принадлежат "Ростех", а 48% - ЗАО "Гранит". Неужели госкорпорация Сергея Чемезова могла участвовать в возможном "отжиме" предприятия?

Сергей Чемезов мог назначить Геворкяна "смотрящим"?

Впоследствии ЗГК увеличила свой уставной фонд с 10 тыс. руб. до 100 млн. руб. и у "Ростех" осталось только 25.5% компании, а 73.5 % отошло ЗАО "Гранит", владельцем которого оказалось ЗАО "Форб". Почему госкорпорация и всесильный Сергей Чемезов отдали свою долю? И зачем владельцу лотерей и мусорного бизнеса добыча нефрита, бизнес, с которым он – Геврокян вряд ли знает, что делать.